Круглый стол «О совершенствовании сотрудничества России с международными финансовыми организациями» (2003). Выступления Г. Глазкова, О. Вьюгина, М. Королькова, рекомендации, информационно-аналитические материалы

Источник: О совершенствовании сотрудничества Российской Федерации с международными финансовыми организациями // Аналитический вестник Совета Федерации. 2003. № 7 (200)

http://www.budgetrf.ru/Publications/Magazines/VestnikSF/2003/vestniksf20...


 

Комитетом Совета Федерации по финансовым рынкам и денежному обращению в декабре 2002 года был проведен “круглый стол” на тему “О совершенствовании взаимодействия Российской Федерации с международными финансовыми организациями”. В заседании “круглого стола” приняли участие представители федеральных органов исполнительной власти, Совета Федерации, Государственной Думы, Банка России, коммерческих банков, международных финансовых организаций.

Участниками “круглого стола” было отмечено, что сотрудничество с ведущими финансовыми организациями способствует осуществлению социально–экономических реформ в Российской Федерации. Взаимодействие Российской Федерации с Международным валютным фондом, Группой Всемирного банка, Европейским банком реконструкции и развития позволяет повысить эффективность участия России в международных кредитно–финансовых отношениях, укрепить российские позиции в сообществе развитых стран, использовать международный опыт в совершенствовании российской финансовой системы и государственного управления.

Аналитический вестник включает выступления участников “круглого стола”, подготовленные на основе стенограммы, рекомендации, информационно–аналитические материалы. При подготовке использованы материалы Федерального центра проектного финансирования.

 

Г. Глазков, советник министра финансов РФ по вопросам взаимодействия с международными финансовыми организациями:

Прежде всего, я хотел бы поблагодарить Совет Федерации и председателя Комитета Совета Федерации по финансовым рынкам и денежному обращению Сергея Александровича Васильева за организацию такого "круглого стола". Мне кажется важно, чтобы и члены Совета Федерации, и общественность, и пресса лучше представляли себе тот период сотрудничества, юбилей которого сегодня все упоминают. Проведение таких мероприятий позволяет нам лучше понимать, что нас ждет впереди и как использовать уже накопленный опыт.

Это особенно важно, потому что у нас не только круглая дата, но и переломный период в сотрудничестве с международными финансовыми организациями (МФО). Это мы все, кто работал с МФО в течение последних лет, очень хорошо на себе почувствовали.

Можно предложить периодизацию нашего сотрудничества. Сначала был этакий романтический период наших отношений. На самом деле они начались еще даже до вступления России в эти организации, потому что переговоры о вступлении начались еще в период СССР. Первые миссии технической помощи начались еще в 1991, если не в 1990 году, и это было действительно замечательное, такое золотое время, золотой век, когда все любили друг друга и думали, что так будет всегда.

Потом уже, когда Россия вступила и начала активно заимствовать у этих организаций, наступил период близости, когда стороны гораздо лучше узнали друг друга и поняли, что они не совсем такие, как они друг о друге думали. И стали друг другом не слишком довольны.

После этого длительного периода наступил период охлаждения. Основным его признаком были очень сильные сомнения, прежде всего с российской стороны: а вообще нужны нам эти международные финансовые организации? Зачем они нам? Зачем нам их деньги? А стоит ли вообще нам тратить столько сил на то, чтобы заимствовать деньги у этих организаций, когда есть гораздо более важные вещи?

Это, безусловно, совпало с тем, что Россия после кризиса 1998 года встала на ноги через какое–то время и преодолела необходимость в таком отчаянном заимствовании средств у международных финансовых организаций, несмотря на то, что действительно это очень выгодный источник заимствования с финансовой точки зрения.

Был такой период действительно сильных сомнений, и я должен сказать, в этом месяце тоже своего рода годовщина. Год исполняется с того момента, когда мы в декабре прошлого года проводили в Минфине "круглый стол" на тему "Зачем нужны России займы Всемирного банка?".

Должен сказать, что это был момент, когда действительно был пик дискуссий о том, зачем нужны России эти займы? И нужны ли вообще? Было очень много сторонников того, чтобы отказаться вообще от заимствований. Естественно, у людей наступило определенное головокружение от нефтяных доходов, от профицита бюджета. И, в принципе, почему бы и нет? Почему бы об этом и не подумать?

И мы этот вопрос вынесли на "круглый стол". Но самое главное, этот вопрос был вынесен на заседание Правительства, которое обсуждало программу сотрудничества с Всемирным банком. В результате впервые за десять лет сотрудничества с Всемирным банком и с Европейским банком российское Правительство приняло программу сотрудничества с этими организациями. Это произошло в 2002 году.

И это не случайно. Это произошло именно потому, что мы, наконец, вступили в такой период, когда мы стали способны подвести итоги того, что было в течение этого периода и посмотреть вперед. Это стало возможно и необходимо потому, что Россия вышла из периода нестабильности, когда действительно мы действовали по принципу "бери, что дают". Мы стали думать, вот есть количество денег, которые можем получить, а есть качество денег. А нужны нам эти деньги просто как таковые? Или, нам нужны деньги Всемирного банка, допустим, потому, что эти деньги помогают нам сделать то, что мы не можем сделать за счет чисто бюджетных средств.

На рассмотрение Правительства было вынесено три возможных сценария сотрудничества. Сценарий, который предполагает крупные заимствования, объем расходования средств Всемирного банка порядка миллиарда долларов в год. Минимальный сценарий, когда Россия практически прекращает заимствование у Всемирного банка ввиду того, что у нас профицит бюджета, и мы можем ограничиться аналитическими работами, записками Всемирного банка.

И, наконец, промежуточный сценарий, в рамках которого деньги заимствуются в размере 200–300 млн долларов в год, но при этом они направляются непосредственно на сектора, связанные с государственным управлением, с социальными услугами, здравоохранения, образования, судебной реформой и так далее.

Вот такие три сценария. Причем первый сценарий крупномасштабных заимствований предполагал бы крупномасштабное заимствование на инфраструктуру, то есть, дорожное строительство и так далее. И, как можно было ожидать, Правительство мудро приняло промежуточный вариант, средний. То есть, было решено не прекращать заимствований, не принимать минимальный сценарий. Кстати, еще и потому, что, если говорить о технической помощи, то бесплатную техническую помощь, какую многие привыкли получать от Всемирного банка, он оказывает только странам, которые осуществляют в достаточном объеме заимствования. Поскольку именно проценты, которые страна платит по этим кредитам, и являются для банка источником финансирования этой бесплатной технической помощи. Тут тоже не должно быть особых иллюзий.

Есть такие страны, которые прекратили заимствования Всемирного банка, но хотят получать техническую помощь. Такие страны, например Таиланд, покупают ее у Всемирного банка.

Таким образом, мы проводим этот "круглый стол" в момент, когда Правительство определилось. На ближайшие три года принят тот самый средний сценарий порядка 200–300 млн долларов, без крупномасштабных заимствований на инфраструктуру у Всемирного банка, с упором на целевые проекты по 50 млн долларов примерно на реформы в разных секторах, связанных с социальным и государственным управлением. При этом увеличены заимствования на инфраструктуру у Европейского банка.

Меня попросили также высказать соображения по поводу долгосрочной перспективы. Здесь с какой–то уверенностью говорить сложно, но, тем не менее, можно в каком-то предварительном порядке наметить определенные тенденции, которые здесь имеют место. Для этого нужно несколько слов сказать о том, какова динамика у самих этих международных финансовых организаций, поскольку долгосрочная перспектива наших отношений с ними не отделима от долгосрочной перспективы самих этих организаций. Я остановлюсь на, так называемых, “бреттон-вудских институтах”: Международном валютном фонде (МВФ) и Международном банке реконструкции и развития (МБРР).

Еще не так давно, раздавались предложения вообще закрыть Международный валютный фонд, как изжившую себя организацию, как не выполняющую те функции, которые она должна выполнять. Я позволю себе напомнить: когда мы вошли в Международный валютный фонд, мы его восприняли как какую–то вечную организацию, которая была всегда, и всю жизнь готовилась работать с Россией. На самом деле МВФ изначально создавался, прежде всего, для того, чтобы содействовать свободе торговли в первую очередь между развитыми странами, и функция надзора, о которой сегодня упоминалось, изначально применялась для того, чтобы страны не манипулировали со своими обменными курсами. Они вступили в этот клуб, и договорились о том, что они будут честно показывать свои балансы друг другу, тем миссиям, которые будут к ним приезжать, для того, чтобы те могли убедиться, что изменения валютного курса не происходят в стране просто для того, чтобы получить одностороннее преимущество в международной торговле.

Довольно скоро основной функцией Фонда стало преодоление финансовых кризисов. Инструменты, которые Фонд использует, и, прежде всего, знаменитый stand by (программа резервного кредита), собственно говоря, для этого и предназначены. Эта программа – готовность Фонда выделить средства в том случае, если страна оказалась в трудном положении.

Дальше Фонд стал больше внимания уделять профилактике этих кризисов. И тут та самая функция надзора, приобрела новый, более богатый смысл. Страна получала рекомендации МВФ, как ей лучше вести свою финансовую политику для того, чтобы она не попала в трудное финансовое положение, чтобы не разразился кризис международного масштаба (поскольку мы знаем, что сейчас уже все страны настолько связаны между собой и финансовый кризис в одной отдельно взятой стране, как правило, не бывает).

Еще не так давно раздавались предложения вообще закрыть Международный валютный фонд, как изжившую себя организацию, как не выполняющую те функции, которые она должна выполнять. Азиатский кризис, затем кризис в Турции, Аргентине и т.д. заглушили эти голоса, хотя критика неэффективных действий фонда стала еще громче.

В дополнение к своему основному мандату МВФ стал заниматься беднейшими странами и оказывать им помощь и финансовую, и в огромных масштабах техническую. И, наконец, появилась группа стран с переходной экономикой. Здесь начались проблемы. Дело в том, что это была особая группа стран, приемов работы с которой Фонд не имел, и эти страны плохо понимали, как может Фонд разговаривать с ними, как будто это страны беднейшие. И особенно такие страны, как Россия, имели здесь большие проблемы с взаимопониманием. Такого рода проблема касалась и Всемирного банка.

У Всемирного банка была другая эволюция мандата. Этот банк был создан для того, чтобы профинансировать послевоенное восстановление Европы. Затем, когда эта задача была в основном решена, Всемирный банк занялся содействием, помощью странам, освободившимся от колониальной зависимости. Он помогал им встать на ноги, стать самостоятельными в финансовом и техническом отношении державами.

И уже третий этап в работе Всемирного банка – это опять же появление стран с переходной экономикой. Я должен сказать, что этот аспект сотрудничества, этот аспект работы Всемирного банка в настоящее время завершается, и страны с переходной экономикой сейчас фактически уже разделяются на две группы стран для Всемирного банка. Одни страны переходят в категорию беднейших стран, которым помогает Всемирный банк по своим программам, включая Международную ассоциацию развития, а другие страны переходят в категорию стран со средним уровнем доходов. Россия к таким странам и относится.

В этой связи для России, если говорить о сотрудничестве с Всемирным банком, принципиальным является то, как Всемирный банк будет работать со странами со средними уровнями доходов. Всемирный банк в настоящее время еще не определился, как он это будет делать. Эта дискуссия идет. Некоторые решения приняты, но окончательная политика еще не выработана.

Дело в том, что со стороны стран "большой семерки", прежде всего Соединенных Штатов, существует довольно сильное давление в сторону того, чтобы Всемирный банк ужесточил условия кредитования стран со средним уровнем доходов, то есть сделал кредиты существенно более дорогими для них, сопоставимыми с кредитами на финансовом рынке. Для Всемирного банка это большая проблема, потому что тогда кредиты его не будут достаточно привлекательными для стран со средним уровнем доходов. Россия уже на себе ощутила, насколько велики трансакционные, административные издержки по привлечению, допустим, финансовых займов Всемирного банка. Практически такого рода клиенты могут перестать существовать для Всемирного банка в том случае, если действительно он пойдет по этому пути. Но это нельзя исключать, потому что есть точка зрения, которую наиболее активно проводили до последнего времени Соединенные Штаты. Она заключается в том, что Всемирный банк вообще не должен заниматься странами со средним уровнем доходов. Если каким–то из этих стран будет выгодно заимствовать на новых условиях, пусть они заимствуют, но в принципе это Банк, который создан для оказания помощи беднейшим странам. И фактически предложения по реформе Всемирного банка, которые в этой области существуют, порой сводятся к тому, чтобы свести этот Банк до масштабов того, что называется Международной ассоциацией развития, которая входит в группу Всемирного банка. То есть организации, которая исключительно занимается очень долгосрочными и очень льготными кредитами для беднейший стран.

Российская Федерация, сотрудничая с Всемирным банком, на себе почувствовала такого рода тенденцию. Когда три года назад, например, Всемирный банк работал над своей стратегией сотрудничества с Россией, очень много копий было сломано по поводу того, что мы хотели реализовывать те проекты, которые не являются проектами, непосредственно направленными на борьбу с бедностью. Очень трудно было доказать Всемирному банку, что Россия все–таки не та страна, в которой борьба с бедностью является таким стопроцентным приоритетом. Больше того, в России природа этой проблемы принципиально другая, чем, допустим, в африканских странах.

Я должен сказать, и как очень правильно отметил исполнительный директор МБРР от Российской Федерации, отношения с Всемирным банком в настоящее время изменились настолько сильно, что сегодня Россия может выбирать уже гораздо в большей степени, чем раньше, на что ей брать деньги. И уже гораздо в большей степени, чем раньше может диктовать условия Всемирному банку, потому что раньше это было практически немыслимо.

Перед нами – пример Китая. Китай достаточно цинично ведет себя по отношению к Всемирному банку. Никакие требования реформ, которые Всемирный банк продвигает в связи со строительством дорог, то, о чем ярко говорил господин Корольков, не проходят. Китай просто говорит: "Мы хотим построить дороги, нам нужны от вас деньги, мы их берем. Реформу мы сами и без вас проведем". Тем не менее, Всемирный банк это устраивает, потому что Китай очень крупный заемщик и очень важный заемщик для этого института. Россия в принципе может сейчас пойти по такому пути и может даже вернуться к вопросу о том, чтобы брать крупные инфраструктурные кредиты. Но это – вопрос стратегии внешних заимствований, которая сейчас предполагает сведение таких заимствований к минимуму. Здесь есть еще один очень важный момент – это способность российской бюрократии работать с займами Всемирного банка. Собственно говоря, те острые проблемы, которые сегодня многие выступающие называли, связаны именно с тем, что пока еще наша бюрократия очень неэффективна и поэтому те многочисленные и непростые вопросы, которые возникают в сотрудничестве с Всемирным банком, решаются невероятно медленно. Российская Федерация несет огромные убытки в виде выплаты комиссии за обязательства на неиспользуемые средства. И это только небольшая часть потерь. Счетная палата об этом много и справедливо говорила. Поэтому нам надо тоже для себя решить, и этот вопрос ставился, когда разрабатывался проект стратегии, утвержденной Правительством, что мы должны брать деньги только в том случае, когда мы действительно уверены, что мы их можем эффективно использовать. К сожалению, до сих пор еще живы традиции – давайте возьмем деньги, там будет видно. И здесь роль Правительства, роль Минфина России и Минэкономразвития России должна быть очень большая, и позиция должна быть у них достаточно твердой. Но они сами должны в своей деятельности показывать пример оперативной и эффективной работы с займами Всемирного банка.

Я хотел бы в заключение сказать, что Россия, как уже сегодня отмечалось, выступает в настоящее время в двух лицах в международных финансовых организациях. Она и заемщик, и относительно крупный акционер, имеющий своего директора и в МВФ, и во Всемирном банке. Сейчас чаша весов начинает склоняться в сторону того, что Россия все больше и больше будет выполнять роль акционера, и все меньше и меньше роль заемщика. Вернемся к примеру Китая. Китай более всего интересуют свои собственные интересы как заемщика. Общие вопросы, которые рассматриваются на заседаниях совета директоров, будь то в МВФ или во Всемирном банке, беспокоят Китай, постольку, поскольку это затрагивает его собственные интересы. Использованием “бреттон-вудских” институтов как геополитического рычага занимаются, прежде всего, страны "большой семерки". России, с ее незначительным влиянием на мировую экономику, очень сложно отстаивать свои геополитические интересы через “бреттон-вудские” институты. Но, тем не менее, делать это все равно надо, работать в этом направлении надо – особенно учитывая наше членство в “восьмерке” и будущее председательство в ней. Кроме того, Россия не может оставаться в стороне от обсуждения таких острых вопросов, как суверенные банкротства и борьба с отмыванием денег.

Есть два главных условия усиления российского влияния в международных финансовых организациях: рост масштабов российской экономики и рост влияния России на международной арене в политической сфере. Это очевидно. Но есть еще один третий момент, о котором обычно забывают. Это способность самой страны с точки зрения качества ее международной бюрократии работать с международными финансовыми организациями. Я должен сказать, что это у нас пока слабое место и то внимание, которое уделяется этому, крайне недостаточно. Сегодня еще отсутствует та необходимая взаимосвязь между российскими исполнительными дирекциями МБРР и МВФ в Вашингтоне и Минфином и Центробанком России, какая существует в представительствах стран "семерки", где сотрудники получают инструкции из своих столичных министерств финансов и центральных банков и в свою очередь предоставляют им все необходимые документы практически ежедневно. Это позволяет сотрудникам министерств работать с этими документами практически в непрерывном режиме с дирекциями своих стран в Вашингтоне. Без этого говорить о том, что страна может всерьез использовать “бреттон–вудские” институты как инструмент своего влияния, я думаю, не приходится. Поэтому здесь большое поле для работы.

 

___________

Источник:http://www.budgetrf.ru/Publications/Magazines/VestnikSF/2003/vestniksf200–07/vestniksf200–07020.htm

О. Вьюгин, первый заместитель председателя Центрального банка РФ:

Международный валютный фонд пришел в Россию в 1992 году. Как указано в прилагаемых материалах, уже в мае Россия была принята в члены МВФ и уже в 1992 году успела получить первый кредит от МВФ. Затем в 1993 году, в 1994 году сотрудничество продолжалось, Россия получала кредиты МВФ, но этот первый этап 1992–1994 годы по существу был этап сотрудничества с МВФ, построенный на выдаче относительно небольших политических кредитов, потому что программы, под которые эти кредиты выдавались, по существу не выполнялись Россией. В общем–то, вопрос так и не ставился. На мой взгляд, мало кто надеялся, что эти программы будут непременно выполнены.

Одновременно этот период был полезен тем, что он был образовательный. Важная функция, которую сыграл Международный валютный фонд в этот период заключалась в том, что чиновники, работающие в Министерстве финансов, специалисты, работающие в Центральном банке, во взаимодействии с Международным валютным фондом построили систему отчетности, связанную непосредственно с конкретными счетами, по которым впоследствии классифицировались все операции в бюджетно-налоговой сфере и денежно–кредитные операции Центрального банка. В результате в России построили финансовую отчетность по стандартам МВФ, а точнее по международным стандартам, по которым практически все страны в мире делают монетарную и бюджетную отчетность. Сюда относится и понятие денежной программы, понятие денежной базы в составе денежной программы, международных резервов, рассчитанные как сумма счетов органов денежно-кредитного регулирования. То есть была выстроена система отчетности и прошел некоторый период образования специалистов, которые работали в органах денежно-кредитного регулирования страны. И это был достаточно важный шаг. А что касается денежных средств (кредитов), я повторяю, что, на мой взгляд, это по существу были такие политические кредиты, цель которых была помочь новой власти закрыть бюджетный дефицит. Хотя, как известно, Международный валютный фонд в соответствии с целями своего создания никогда не предназначался для финансирования бюджетных дефицитов, но по существу финансировался дефицит.

Первая серьезная программа с МВФ и действительно серьезное воздействие МВФ на экономическую политику властей случились в 1995 году, когда была подписана и согласована программа резервного кредита (stand by) с довольно существенной в то время для России суммой кредитования – 6,5 млрд долларов. Практически весь кредит был получен именно в течение 1995 года. Лишь небольшой остаток был перенесен на первый квартал 1996 года.

И впервые в рамках программы под этот кредит Правительство Российской Федерации и Центральный банк Российской Федерации не только подписались под достаточно жесткими условиями, но и формально выполнили эту программу. Формально, потому что это был первый опыт применения на практике двойного стандарта. Исполняя программу резервного кредита (stand by), а ее центром были, конечно, элементы макроэкономической стабилизации, Правительство обязалось не финансировать бюджет займами в ЦБ РФ и взяло обязательства по ограничению непроцентных расходов федерального бюджета, включая сокращение некоторых расходов.

Сокращать расходы в то время было некому, поэтому Министерство финансов РФ занялось развитием не денежных форм бюджетного финансирования, на которое собственно и накладывалось ограничение программы о резервном кредите, но по кассовому исполнению. Это всем хорошо известные казначейские обязательства (КО), налоговые освобождения как формы финансирования. И эта политика в последствии породила огромную волну не денежных расчетов экономики в целом. И по существу создала, как писали тогда в прессе, виртуальную экономику на территории России, то есть экономику, которая не работала по законам денежного рынка. Она создала массу посредников, которые зарабатывали на разнице между стоимостью виртуальных и живых денег.

Впрочем, я говорю то, что все присутствующие хорошо помнят. Во всяком случае, я вижу лица многих людей, которые это точно все хорошо знают. Эта политика двойного стандарта со стороны российских властей впоследствии обернулась большими экономическими проблемами, которые изживали вплоть до кризиса 1998 года.

С другой стороны, впервые в рамках исполнения этой серьезной программы проявилось непонимание со стороны МВФ реальных процессов, которые проходили в России и потенциальных возможностей России строго следовать требованиям программы МВФ, которые, с теоретической точки зрения, были построены на достаточно простых и ясных принципах.

Макроэкономическая стабилизация – это первый шаг к тому, чтобы создать жесткие бюджетные ограничения для всех субъектов хозяйственной деятельности и подтолкнуть их к структурным реформам. При этом с формальной точки зрения, Международный валютный фонд в своих программах, которые рекомендовал не только России, всегда признавал, что структурные реформы – это необходимый шаг, без которого сами по себе монетарные рецепты программ не приведут к надежным результатам. И в результате именно отсутствие достаточного прогресса в структурных реформах в те годы в России создало такой разрыв между реальными планами по макроэкономической стабилизации и фактическим развитием событий, что дело дошло до кризиса 1998 года.

Если спросить какой вред нанесли программы МВФ российской экономике, то можно ответить так: Фонд закрывал глаза на неэффективное использование его кредитов российскими властями. Вред заключался в том, что Фонд и собственно Правительство Российской Федерации в то время недостаточно хорошо понимали, что если вся система управления в стране не выстроена таким образом, что можно проводить структурные изменения в экономике, то быстрое укрепление национальной валюты под влиянием большого притока кредитов международных финансовых организаций и, как результат, быстрый рост цен на энергоносители и долларовых затрат предприятий, по существу, ведет к спаду неконкурентоспособных производств, потери доходов бюджета и к потребности в новых кредитах.

Кроме того, в этой ситуации становится бессмысленным кредитовать бюджет. Под действием факторов, которые я назвал, угнетается производство, и сбор налогов только ухудшается. На спаде сбор налогов всегда ухудшается. Как бы агрессивно не действовало государство, это будет происходить. А раз идет сокращение сбора налогов, то кредитование бюджета без изменения других компонент экономической политики дело достаточно сомнительное. Но Фонд продолжал предоставлять кредиты, каждый раз требуя от Правительства усилить нажим, повысить ставки налогов и больше собирать налогов. Естественно, что эта политика не могла иметь успех, и, собственно, так и получилось.

С теоретической точки зрения все абсолютно было правильно, а фактически было выбрано ложное направление. Да, налоги надо собирать, структурные реформы надо проводить, инвестиции нужно привлекать. Но в России этого не произошло. Понятно, что причины не были связаны с программами МВФ, они были связаны исключительно с внутренними проблемами страны, с тем, что перераспределение собственности не было завершено. По существу все эти годы – это история борьбы за перераспределение государственной собственности в России, и в такой борьбе не до инвестиций, не до структурных реформ. В такой период другие цели стоят и перед предпринимателями, и перед людьми. Поэтому постепенно, шаг за шагом страна двигалась к кризису.

Сотрудничество в последние годы, в 1997–1998 годы, базировалось уже на программах, способствующих структурной перестройке. Это программы Международного валютного фонда. Но уже объемы кредитования были не столь велики, как это было в 1995 году, и поскольку экономическая политика оставалась очень слабой, прогресс в структурных реформах минимальным, то МВФ продолжал предоставлять России политические кредиты.

Ну, и известный 1998 год, когда была сделана последняя попытка поддержать резко ухудшающийся платежный баланс на фоне развивающегося бюджетного кризиса. Цена на нефть на международных рынках неожиданно и глубоко сократилась. В такой ситуации роль МВФ – поддержать состоятельность платежного баланса, оказавшегося под неожиданным воздействием внешнего шока. Поскольку это резкое ухудшение платежного баланса страны по причинам, не связанным непосредственно с политикой, которую проводит эта страна.

Мы сегодня знаем, что означает изменение установленной цены за баррель нефти на 1 доллар. По совсем грубым оценкам, это 0,5–1 млрд долларов для бюджета и около 2 млрд долларов для платежного баланса. То есть, если на 10 долларов сокращается средняя цена нефти, которую продает Россия, соответственно дальше идет падение цен на газ, то платежный баланс подвергается довольно мощному удару. В этой ситуации Международный валютный фонд может сыграть свою роль, для которой он создавался. Он должен предоставить кредит на поддержание платежного баланса. По существу такой кредит был предоставлен в июле 1998 года в разных формах, на разных условиях, но, в принципе, все было сделано. Но ситуацию усугублял тот факт, что краткосрочный долг, накопленный Правительством к этому времени был значителен, только по нерезидентам он составлял порядка 40 млрд долларов. Можно было сохранить стабильность только при условии, если вместе с кредитом держатели государственных ценных бумаг, будут готовы к перевкладыванию в эти бумаги практически на ежемесячной основе. В противном случае очень сложно было уйти от дефолта. Что произошло известно, и не буду углубляться. Вместе с дефолтом финансовое сотрудничество с МВФ закончилось. После кризиса все макроэкономические показатели были приведены в норму. То есть, переоцененный рубль девальвирован, бюджетный дефицит сокращен за счет существенного сокращения расходов. В 1999 году был принят бюджет, который фактически предполагал 30-процентное сокращение в реальном выражении практически всех статей непроцентных расходов.

Это быстро восстановило макроэкономический баланс в экономике. И, естественно, после этого в России начался экономический рост. Россия смогла начать отдавать кредиты, взятые у МВФ. На сегодняшний день этих кредитов осталось совсем немного.

Трудно сделать однозначный вывод о том было ли сотрудничество с Международным валютным фондом успешным для России или нет. Такие выводы сделать очень трудно, поскольку они чересчур политизированы. Давайте считать, что восьмилетнее сотрудничество с Фондом было взаимным проектом и посмотрим, что в результате этого проекта получилось. Кредиты, выданные Фондом, практически возвращены и будут возвращаться в соответствии с графиком. Там остались не такие уж большие деньги. Деньги отработали, то есть, деньги вернули, с процентом. Российская экономика растет. Проводится достаточно здоровая макроэкономическая политика. И, стало быть, можно сказать, что проект завершен успешно. То есть, пройдя через очень сложный период развития, и экономический, и политический, страна подошла к ситуации, когда имеется достаточно состоятельный, хотя и не очень быстрый, экономический рост. Экономика работает, есть вполне конкурентные отрасли в экономике и деньги страна отдает. Судите сами, считать в таком случае взаимодействие с международным производственным фондом успешным или нет? Это вывод делать вам.

Теперь о будущем. Я думаю, что в будущем нужно все–таки при взаимодействии с Международным валютным фондом окончательно уйти от преувеличения политической компоненты. Кредиты Международного валютного фонда очень хороший инструмент в случае, когда страна проводит нормальную разумную, взвешенную макроэкономическую политику, но так иногда бывает, что эта страна подвергается внешнему шоку, то есть достаточно резко меняются внешние условия, которые воздействуют негативно на экономику. Для России это, естественно, экспорт. В России экспорт больше 100 млрд долларов, это 25% ВВП, то есть экономика страны открыта внешним шокам, любое воздействие через внешние каналы может быть болезненно для экономики. Не фатальным, но болезненным. В этом случае достаточно дешевые кредиты МВФ могут быть полезными. Международный валютный фонд для этих целей и создавался. Это может быть использовано.

Кроме того, Международный валютный фонд ведет достаточно большую проблематику, связанную с мировой глобализацией экономики и будет вести тематику, связанную с борьбой с отмыванием нелегальных капиталов. Это серьезная сфера взаимодействия, в которой Россия должна принимать очень активное участие. Эта сфера взаимодействия не имеет финансовых аспектов, но политическая и общественная значимость этой деятельности для России велика.

Итак, при правильной политике внутри России, которая бы учитывала, что нужно застраховаться от возможных внешних шоков, можно вполне обойтись без поддержки МВФ и пока такая политика проводится. То есть, политика профицитного бюджета и достаточно взвешенная политика по поддержанию состоятельности платежного баланса.

Далее, участие через институты МВФ в глобальных мировых финансовых процессах. Это второе направление, внимание к которому нельзя ослаблять. И, третье, о чем я не сказал, это использование МВФ как консультативного органа. То есть как организацию, через которую можно получать достаточно широкий набор информации и экспертизы о мировом экономическом опыте, об использовании различных видов финансовых инструментов в мире. Вот эта консультативная часть сохраняется, и я думаю, что крайне полезно такую работу продолжать. Вот три направления работы, которые я хотел бы подчеркнуть, которые должны сохраняться во взаимоотношениях между Россией и МВФ.

___________________

 

Источник: http://www.budgetrf.ru/Publications/Magazines/VestnikSF/2003

 М. Корольков, генеральный директор Некоммерческого фонда реструктуризации предприятий и развития финансовых институтов

Отдельная тема – прямые связи международных финансовых организаций с российскими частными компаниями.

Теоретически международные финансовые организации не должны были бы этого делать, поскольку тем самым они оказывают влияние на рынок – вторгаясь в рынок, нарушают его автономное функционирование; но раз так все же происходит, следует рассмотреть вопрос о характере этого влияния. И международное сообщество, и российское сообщество до сих пор не может окончательно определить результирующий вектор этого влияния – чего в нем больше, полезного или отрицательного? Иначе говоря, что важнее: то, что международные финансовые организации, вступая в непосредственные отношения с российскими частными компаниями, открывают российский рынок, способствуя притоку частных инвестиций, или то, что, приходя сюда с более дешевыми и менее “ответственными” деньгами (поскольку это деньги государственные и менеджеры международных финансовых организаций не отвечают за них со всей полнотой), они искажают реальную рыночную картину в стране? Я тоже до сих пор не могу дать окончательный ответ на этот вопрос, хотя некоторые факты свидетельствуют все же в пользу того, что пока международные финансовые организации, работая с частными российскими компаниями, играют роль, скорее, позитивную, чем негативную.

 Я сейчас даже не говорю о крупных компаниях. Интересно другое: уже есть несколько случаев, когда компании, созданные или реструктурированные с помощью денег международных финансовых организаций, позднее были с выгодой для них перепроданы, причем даже не международным инвесторам, а российским. Вот это меня поразило. Международные финансовые организации действительно сработали в этом случае лучше. Они нашли для себя нишу, воспользовались открывшейся возможностью, показав российским инвесторам, как работать и где работать.

 Однако этот конкретный вопрос беспокоит меня меньше. Несколько больше меня волнует то, что происходит с государственными заимствованиями, как они используются, и вообще, нужны ли они. Дело в том, что я занимаюсь этой проблемой в той или иной степени, в той или иной роли уже восемь лет и наблюдаю картину, которая меня озадачивает.

У нас сложился, прежде всего, с Всемирным банком такой симбиоз, который можно охарактеризовать как любовь–ненависть. То мы очень сильно любим друг друга, потом говорим, что, нет, мы друг другу вообще не нужны, давайте разойдемся, а затем почему-то опять сходимся. Опять любим, опять что–то не складывается. Расходимся, опять возвращаемся. В чем причина этого? Это – первый вопрос, который я хотел поставить и обсудить с вами, и насколько получится, дать на его ответ.

Второй вопрос, который меня как человека, занимающегося реализацией займов Всемирного банка, волнует очень сильно, состоит в том, почему такие дешевые длинные деньги, заведомо выгодные, используются настолько плохо, настолько медленно? Мне кажется, что если мы дадим ответы на эти вопросы, то сможем решить, а нужны ли нам эти деньги вообще?

Что касается первого вопроса, то ответ на него, как мне кажется, лежит в несколько неожиданной плоскости. Как принимается в России инвестиционное решение на уровне государства? Есть некое активное лицо или группа лиц, имеющих некие интересы или идеи, и они хотят эти интересы или идеи реализовать. Для этого изучается вопрос об имеющихся ресурсах. В большинстве случаев ресурсы отсутствуют или недостаточны. Рассматриваются дополнительные возможности. К их числу как раз и относится возможность использовать средства Всемирного банка в интересах части российской политической элиты. Это очевидно, иначе бы к теме сотрудничества с Всемирным банком не возвращались после очередного провала или провала в кавычках, которых за эти восемь лет было уже несколько. Итак, есть интерес. Как этот интерес согласовать с другими интересами? К сожалению, политическая и более того – социальная структура российского общества такова, что согласование любого проекта, касающегося общества в целом, сводится к нахождению баланса интересов чиновников, министерств, отвечающих за этот проект, и крупных олигархических группировок, которые могут быть затронуты данным проектом. Если заинтересованные лица смогли найти этот баланс, смогли договориться с кем надо, каким-то образом договорились с другими о том, что они не будут вмешиваться или противодействовать (разумеется, в обмен на еще что–то), то проект пойдет.

В случае же, когда дело касается проектов Всемирного банка, дальше наступает самое интересное. По моему мнению, несмотря ни на что займы Всемирного банка России нужны, и вот почему. Обычно, если какой–либо проект реализуется за счет бюджетных денег, неважно, это – федеральная целевая программа или просто бюджетные расходы, то интересы гражданского общества по большому счету игнорируются. Все гражданское общество, которое у нас фигурирует в газетах, сводится к набору олигархических группировок. Десять крупных московских групп, в случае некоего регионального проекта еще десяток крупных или средних региональных группировок, которые в нем заинтересованы. Они выступают игроками, а также чиновники; других игроков нет. Решение принимается на этом поле, а когда вмешивается Всемирный банк, то появляются некие иные чиновники, которые, включаясь в игру, весьма существенно изменяют ее характер. Я долго думал о том, как пишутся программы Всемирного банка? На чем они основаны? Худо или бедно, чаще плохо, чем хорошо, они все же основаны на опыте реализации тех или иных проектов в различных странах.

А как реализуются проекты в “нормальных” странах (я имею в виду государства с развитым гражданским обществом)? В обществе возникает некое желание, некая потребность, некая идея. Эта идея подхватывается политиками, оформляется в виде политических союзов, гражданских союзов, гражданских договоренностей и, в конце концов, реализуется. Поэтому то, что называется рецептами Международного валютного фонда или Всемирного банка, это не что иное, как, пусть искаженное, но все же представление о характере реакции гражданского общества в других странах на ту или иную инициативу. Именно это и привлекательно в сотрудничестве с Всемирным банком. Оно дает возможность российским политикам оценить свои возможности и действия. Некто предлагает инструмент. Какова должны быть реакция нормального общества на этот инструмент? К чему привело бы в нормальном обществе, где имеются механизмы получения адекватных ответов от общества, использование этого инструмента?

Если же реакция Всемирного банка является отрицательной, и те советы, которые он дает, не подходят к разрабатываемой комбинации и не позволяют реализовать предлагаемый проект в российских условиях, то появляются разговоры о ненужности взаимодействия с Всемирным банком, о том, что он противодействует реформистским начинаниям.

Таким образом, любой проект Всемирного банка превращается в некую длинную игру с многократно меняющимися правилами и даже игроками, игру, в которую включены люди и группы с определенными интересами, включен Всемирный банк, выступающий выразителем позиции, пусть даже в определенной мере искаженной, гражданского общества.

Если мы при обсуждении той или иной инициативы отказываемся от взаимодействия с Международным валютным фондом или Всемирным банком, заявляя, что сможем все сделать самостоятельно, то в этом случае мы фактически лишаем себя возможности увидеть реакцию нормального гражданского общества на то, что придумывают наши политики или олигархи. Это первый вопрос.

Второй вопрос. Почему все же реализация дешевых длинных денег Всемирного банка идет так плохо и медленно? Частично ответ был дан при обсуждении первого вопроса: потому что, как правило, ответ гражданского общества на любую инициативу все же не такой, какой бы хотели получить люди, выступившие с этой инициативой. В такой ситуации они, естественно, стремятся проигнорировать советы Всемирного банка и все сделать по–своему. Но следует иметь в виду и другой момент. В принципе, Всемирный банк, также как и Правительство Российской Федерации, – это бюрократия, большая бюрократическая организация со своими правилами, со своими интересами, со своими согласованиями. Это не частный инвестор, который быстро принимает решение и быстро его реализует. Рассматривая вопрос о проекте Всемирного банка, мы должны осознавать, что предстоит длительный процесс неизбежных согласований с учетом значительного количества интересов, которые могут нам казаться вообще не относящимися к делу. Успех или неуспех российской стороны, то есть тех людей, которые занимаются проектом, зависит от того, насколько хорошо они понимают, как с этой бюрократией работать, и насколько они способны провести через эту бюрократическую систему решение, целесообразное для проекта.

При принятии любого нового проектного решения необходимо решить вопрос о том, насколько этот проект вообще подходит для Всемирного банка. Что такое Всемирный банк? Что такое правила и процедуры Всемирного банка? Эти правила и процедуры были разработаны для развивающихся стран, с тем, чтобы там не разворовывали деньги, предоставляемые на инфраструктурные проекты. Поэтому если надо реализовать инфраструктурный проект и при этом обеспечить контроль над использованием денег, тогда с данным проектом можно обращаться во Всемирный банк. Как только Всемирный банк начинает переходить к более сложным проектам, возникают противоречия в системе его собственных правил и процедур. В таком случае успех проекта в значительной степени зависит от политических согласований Правительства Российской Федерации с чиновниками Всемирного банка на высоком уровне. Но здесь необходима атмосфера политического доверия. Если она складывается, то у нас есть возможность этот проект реализовать. В случае если мы чувствуем, что в процессе переговоров по проекту нет политического доверия между сторонами, то он заведомо обречен на неуспех.

И еще один важный аспект проблемы. Российская бюрократия. За восемь лет, в течение которых мы занимаемся проектами Всемирного банка, российская бюрократия стала совершенно иной. Во-первых, поменялось ее лицо. Людей, которые были восемь лет назад, сейчас уже нет, они занимаются совсем другими делами. Все-таки Всемирный банк – это для толковых людей некий трамплин. Человек чему-то обучился, понял, как работать, и ушел в реальный бизнес. Приходят новые люди, они обучаются и опять уходят, что, конечно, создает определенные проблемы.

Во-вторых, бюрократия все-таки растет. Я помню Министерство финансов, каким оно было в 1994 году. Имелась команда политиков, объединенных общими интересами. В этой команде можно было решить какую-то проблему, и затем ее реализация шла вниз через департаменты. В настоящее время ситуация совершенно иная. Но это проблема всех министерств, а не только Минфина. Сейчас сначала следует определить нужных для решения данной проблемы чиновников в конкретных департаментах, согласовать вопрос с ними и потом по всей цепочке довести дело до самого большого начальника. Хотя, если самый большой начальник поддержит с самого начала, это, конечно, не помешает, а будет способствовать принятию нужного решения. Иными словами, российский государственный аппарат за последние десять лет организовался в структуру, которая, как мы теперь понимаем, в значительной степени инертна и в значительной степени тормозит дальнейшее развитие.

Не случайно, именно сейчас поставлены принципиальные вопросы и появились важные инициативы по реформе российского государства. Как показывает опыт Всемирного банка по реализации его проектов, российская бюрократия в том виде, как она существует сейчас, контрпродуктивна, она свои функции не выполняет. Приведу типичный пример, не буду даже называть министерство. Речь идет о простом техническом задании на простое оборудование (пожарные плащи и разнообразные орудия, для того чтобы в случае пожаров срубать деревья и т.п.). Контракт на 200 тыс. долларов, относительно небольшой, даже с точки зрения этого министерства. На согласование технического задания в министерстве потребовалось шесть месяцев и пятнадцать виз. Это только в одном министерстве. Для принятия более важного решения требуется кроме согласования внутри конкретного министерства пройти через такие же мучительные процедуры в другом министерстве, а может быть, и не в одном.

Отсюда следует: при принятии решения о каком-либо проекте политики должны думать о том, можно ли его провести через имеющуюся политическую и бюрократическую структуру, не увязнув в согласованиях еще даже до начала его реализации. Это весьма существенная проблема.

 Кроме того, необходимо учитывать еще один момент. Чиновники Всемирного банка очень любят проекты, которые в качестве компонентов включают в себя фактически несколько проектов. Речь сейчас идет не о налоговом проекте, а в принципе о любом. Всемирный банк ставит политические условия, которые надо выполнить, определяет несколько разных компонентов общего проекта. Причем компоненты эти различные, они и реализуются по-разному. Банк пытается увязать их между собой, и, самое главное, увязывает таким образом, что если не идет работа по какому–то одному пункту, то автоматически стопорится работа по всем остальным направлениям. И предлагается в такой ситуации осуществлять проект. Но это невозможно по определению.

Мне кажется, наши политики, ведущие переговоры с Всемирным банком, должны четко ставить вопрос и добиваться того, чтобы мы реализовали отдельные конкретные проекты. Если проект касается строительства дороги Чита-Хабаровск, то он не должен быть сопряжен с проблемами транспортной политики. Хотим мы изменить, усовершенствовать транспортную политику – надо брать обучающий заем или заем на техническую помощь. Но тогда это должен быть отдельный заем на транспортную политику, не увязанный с прогрессом по реализации проекта строительства дороги Чита-Хабаровск. Если же ставятся политические условия, то в этом случае деньги должны выделяться не на проектные работы, а на бюджетные работы, как это и было сделано в случае займа на региональные финансы.

Нам надо четко определить перечень инфраструктурных проблем и заняться их решением с помощью займов Всемирного банка, как это делается другими странами уже пятьдесят лет. Если мы считаем, что обществу нужна такая-то дорога и такая–то больница, то давайте решать непосредственно эту проблему. Есть политическая воля, определили, кто за это отвечает, – энергичные люди, способные все провести через наш государственный аппарат, – значит, начали реализацию этого проекта.

А есть другая идея – реорганизовать систему образования. Определили инициативную группу, которая этим занимается, разработали программу деятельности, получили деньги на консультантов, начинаем эту реформу. Но это должен быть совершенно отдельный проект, не связанный с какими–либо другими конкретными образовательными проектами, например, с покупкой компьютеров. Иначе работа не пойдет никогда.

_______________

 

Источник: http://www.budgetrf.ru/Publications/Magazines/VestnikSF/2003/vestniksf200–07/vestniksf200–07060.htm

 Рекомендации “круглого стола”

 Участниками “круглого стола” было отмечено, что в 2002 году исполнилось 10 лет с момента, как Российская Федерация начала свое сотрудничество с международными финансовыми организациям. За данный период накоплен значительный опыт работы с ведущими международными финансовыми организациями, осуществлявшими поддержку социально-экономических реформ в Российской Федерации – Международным валютным фондом (МВФ), Группой Всемирного банка (ВБ), Европейским банком реконструкции и развития (ЕБРР).

 В последние годы наметилась тенденция к изменению характера взаимодействия с этими организациями. Россия, являющаяся крупным акционером в Международном валютном Фонде, Всемирном банке, Европейском банке реконструкции и развития и имеющая своих директоров в представительствах, стремится все больше выполнять роль акционера и все меньше роль заемщика. В 2002 году, впервые за десять лет, Правительство Российской Федерации приняло среднесрочную программу сотрудничества с этими организациями, приняв решение значительно сократить, но не прекращать заимствования, направив их непосредственно на реальные, приоритетные проекты, которые нельзя осуществить за счет бюджетных средств. Это стало возможным в результате выхода России из периода нестабильности, роста масштабов российской экономики и влияния России на международной арене в политической сфере.

 По результатам обсуждения представленных материалов, докладов и выступлений участники “круглого стола” считают необходимым рекомендовать при дальнейшем сотрудничестве с МВФ:

повысить эффективность участия России в международных кредитно-финансовых отношениях в ситуации, когда Россия, с одной стороны, является одним из главных кредиторов стран третьего мира и особенно стран СНГ, а с другой стороны, выступает заемщиком на рынке финансовых кредитов;

укрепить российские позиции в сообществе развитых государств, прежде всего в группе 8-ми;

повысить доверие инвесторов к экономической политике Российской Федерации;

использовать опыт МВФ для совершенствования российской финансовой системы, а также технического содействия со стороны международных финансовых организаций с целью повышения эффективности государственного управления и квалификации государственных служащих;

сохранить благоприятные условия взаимодействия с МВФ, которые могут быть важны в случае возникновения потребности в получении финансовой помощи со стороны МВФ.

Учитывая недостаточную эффективность взаимодействия России с Группой Всемирного банка по ряду направлений, участники “круглого стола” считают целесообразным отказаться в дальнейшем от привлечения:

бюджетозамещающих займов;

средств займов на программы прямого кредитования частного сектора, в которых Минфин России непосредственно предоставляет субзаймы коммерческим предприятиям;

средств займов для реализации проектов, целью которых является осуществление текущих процессов управления или обновление технологической и технической базы в различных секторах экономики, включая государственное управление;

средств займов для реализации проектов сложной внутренней структуры, реализация которых потребует вовлечения большого количества участников (более 3–4), а также предусматривающих одновременную проектную деятельность в более чем 2–3 направлениях;

средств займов для реализации проектов в секторах, где отсутствует эффективная государственная система управления реформами, а также не утверждена программа конкретных мер по реализации политики реформ;

средств займов для реализации проектов в секторах, где у Всемирного банка нет успешных примеров в других странах-заемщиках.

 С учетом накопленного опыта следует рассмотреть три возможных сценария развития сотрудничества России с Всемирным банком:

инвестиционный – ежегодный объем заимствований до 1,0 млрд долл. (в т.ч. на инвестиционные цели, включая гарантийные операции: 0,8–1,0 млрд долл., на техническую помощь: 0–0,2 млрд долл.);

поддержка реформ – ежегодный объем заимствований до 0,5 млрд долл. (в т.ч. на инвестиционные цели, включая гарантийные операции: 0,15–0,2 млрд долл., на техническую помощь: 0,3–0,35 млрд долл.);

консультативное содействие по ключевым направлениям реформ.

В долгосрочной перспективе участники “круглого стола” считают необходимым изучить возможность принципиальной перестройки существующего механизма сотрудничества с группой Всемирного банка. Банку может быть предложена следующая схема.

Все средства, предоставляемые Банком, сосредотачиваются в одном финансовом займе на развитие инвестиций, который поступает в Фонд регионального развития (ФРР). Правительство Российской Федерации определяет глубокие федеральные проблемы, требующие приоритетного решения либо в России в целом, либо в конкретных частях страны, и задает несколько программных направлений (например, реконструкция ЖКХ, борьба со СПИДом, борьба с наркоманией и т.п.). Средства ФРР в определенной пропорции делятся между заданными программами. Инициатива по подготовке конкретных инвестиционных проектов исходит от Правительства Российской Федерации. Бенефициары проектов (регионы, муниципалитеты, муниципальные образования) отбираются на конкурсной основе по результатам анализа следующих критериев отбора: 1) финансовый порядок управления бюджетом; 2) наличие у региона четкой инвестиционной политики; 3) уровень нуждаемости региона. Все средства ФРР делятся по четко прописанным правилам в виде грантов при условии софинансирования со стороны бенефициаров (например, 50% на 50%).

 В рамках сотрудничества с Европейским банком реконструкции и развития участники “круглого стола” считают необходимым обеспечить:

расширение общего объема операций ЕБРР в России с увеличением доли России в инвестиционном портфеле Банка до 30% и тем самым расширение возможности финансирования проектов, имеющих государственное значение, за счет ресурсов Банка, предоставляемых под суверенную гарантию;

увеличение доли инфраструктурных проектов, в первую очередь, в области транспорта, телекоммуникаций, жилищно-коммунального хозяйства, а также доли проектов в высокотехнологичных отраслях промышленности;

предоставление государственной поддержки в форме суверенных займов и гарантий только в случаях невозможности финансирования проекта с использованием коммерческих кредитов ЕБРР или гарантий от некоммерческих рисков;

повышение эффективности подготовки и реализации проектов за счет совершенствования совместной системы мониторинга.

_____________________

Информационно–аналитические материалы

Общее состояние российского портфеля проектов МБРР

На начало ноября 2002 г. года суммарный портфель завершенных и действующих займов РФ у МБРР составлял 49 займов на общую сумму 9,58 млрд долл. (с учетом сокращений сумм займов на величину 2,95 млрд долл.), из них: закрыты 20 займов на сумму 6,83 млрд долл.; действует 29 займов на сумму 2,74 млрд долл.

Всего израсходовано 8,12 млрд долл., в т.ч. по инвестиционным займам – 3,00 млрд долл. (37% общей суммы израсходованных средств); по бюджетозамещающим займам – 5,12 млрд долл. (63% общей суммы израсходованных средств).

Таким образом, в рамках действующих проектов к настоящему моменту неиспользованными являются 1,41 млрд долл., из них: 1,31 млрд долл. по инвестиционным (включая техпомощь) займам; 0,10 млрд долл. по бюджетозамещающим займам.

Удовлетворительный рейтинг имеют 78% всего портфеля действующих проектов, что является достаточным для реализации базового сценария кредитования, определенного на уровне не ниже 70% в Стратегии деятельности Всемирного банка в России на 2003–2005 гг. В тоже время этот показатель чуть ниже аналогичного показателя по состоянию на февраль 2001 г. – 80%. Снижение связано с длительными сроками вступления в силу соглашений о займах по проектам, предусматривающим перекредитование на региональный или муниципальный уровни: Пилотный проект по устойчивому лесопользованию; Проект “Городское теплоснабжение”; Проект “Водоснабжение и канализация”; Пилотный проект социального реструктурирования районов Крайнего Севера.

Благодаря усилиям, предпринятым совместно российской стороной и Банком, указанные проекты в ступили в силу в течение 2002 года, однако фаза активной реализации этих проектов еще не началась.

Необходимо отметить, что в целом 2002 год был довольно успешным в сотрудничестве России с Всемирным банком. Всего в 2002 году вступили в силу 8 проектов Банка на общую сумму 948,5 млн долл.:

1. Пилотный проект по устойчивому лесопользованию (07.03.2002) – 60 млн долл.;

2. Займ на развитие бюджетного федерализма и реформирование региональных финансов (06.06.2002) – 120 млн долл.;

3. Проект “Реформа системы образования” (19.07.2002) – 50 млн долл.;

4. Гарантийная операция в лесной и угольной промышленности России (14.08.2002) – 200 млн долл.;

5. Пилотный проект социального реструктурирования районов Крайнего Севера (15.08.2002) – 80 млн долл.;

6. Проект “Городское теплоснабжение” (30.08.2002) – 85 млн долл.;

7. Проект “Водоснабжение и канализация” (13.09.2002) – 122,5 млн долл.

8. Проект “Модернизация казначейской системы РФ” (02.10.2002) – 231 млн долл.

Качественно улучшилась эффективность управления портфелем проектов:

в мае 2002 года Управляющим от РФ в МБРР В.Б. Христенко и Директором Банка по России Дж. Швайцером подписан Меморандум о порядке мониторинга подготовки и реализации проектов в России, финансируемых при участии МБРР;

в мае 2002 г. Минфином РФ, Минэкономразвития РФ и Минтруда РФ утверждена методика формирования зарплат работников групп реализации проектов;

в июле 2002 г. создана Совместная рабочая группа (СРГ) из представителей Банка и российской стороны для решения текущих вопросов подготовки и реализации проектов. 12 июля и 25 сентября состоялись 1-е и 2-е заседания СРГ, 3–е заседание планируется провести 13 ноября 2002 г. Таким образом, фактически налажен режим постоянного диалога с Банком по контролю за подготовкой и реализацией проектов.

В 2003 году планируются к вступлению в силу еще 4 проекта Банка на общую сумму 430 млн долл.: Проект “Модернизация налоговой службы – 2” – 100 млн долл.; Проект “Реконструкция центра Санкт-Петербурга–2” – 150 млн долл.; Проект “Техническое содействие реформе системы здравоохранения” – 30 млн долл.; Проект “Профилактика, диагностика, лечение туберкулеза и СПИДа” – 150 млн долл.

Основные принципы формирования портфеля заимствований РФ у МБРР на ближайшие годы

  1. Наиболее эффективная форма деятельности Банка в России – точечная поддержка социально–экономических реформ, программа которых разработана и реализуется российской стороной, исходя из объективных потребностей в реформах.

  1. Программа социально-экономических реформ предусматривает, прежде всего, совершенствование всего государственного механизма управления. В связи с этим основной объем кредитования МБРР в России должен быть направлен на внедрение эффективных механизмов управления средствами в государственном секторе.

  1. Инвестирование в создание материальных активов целесообразно сосредоточить в секторах экономики, где высока доля обязательств государства, в том числе социальных, и в то же время отсутствует перспектива привлечения частных инвестиций.

  1. Основной заботой государства в поддержке частного сектора является создание благоприятного инвестиционного климата. Наиболее эффективный путь в этом направлении – создание общих правовых и административных условий для бизнеса. Однако для полного решения этого вопроса потребуется значительный период времени (5–7 лет). В условиях “переходного” периода роль стимулятора инвестиций могут сыграть гарантийные операции МБРР (до 40% портфеля).

  1. Социальный сектор остается одним из важнейших приоритетов в деятельности российского Правительства. Банк может оказать существенную помощь в реформировании системы образования и здравоохранения, за счет реализации пилотных проектов, отрабатывающих современные методы управления и финансирования.

  1. Размер одного займа не должен превышать 40–50 млн долл.

  1. Условиями получения займа для реализации того или иного проекта должны быть высокая бюджетная, финансовая, экономическая эффективность, наличие устойчивых механизмов распространения результатов проекта на сектор в целом, способность проекта решить основные задачи реформ.

  1. Сроки реализации проекта не должны превышать 3–4 года.

  1. Подготовка проектов – до одного года.

  1. Активно использовать новые инструменты кредитования (адаптивные программные займы, обучающие инновационные займы и др.)

Преимущества займов МБРР

Наименьшая стоимость (LIBOR+0,5% – в настоящее время – около 3% годовых).

Длительный срок (до 17 лет).

Стабильность финансирования в течение проекта.

Привлечение лучшего мирового опыта социально–экономических реформ (пенсионная реформа, фондовый рынок, ЖКХ, реформа естественных монополий и др.).

Осуществление постоянного международного контроля за реализацией проектов, включая решения по расходованию средств в зависимости от промежуточных результатов проекта, проведение международного аудита.

Сертификация” результатов реформ со стороны МБРР.

Положительное влияние на инвестиционный климат.

Некоторые результаты реализации проектов МБРР

В ходе реализации 34 инвестиционных проектов МБРР в России в 1993–2002 гг. удалось добиться достижения следующих экономических результатов.

  • Отремонтированы 41 мост и путепровод на приоритетных федеральных автомобильных дорогах и 8 мостов (Воробьевский, Большой Устьинский, Новоспасский, Крымский и Хорошевский мосты, Остаповский, Новобасманный и Старобасманный путепроводы) в г. Москва, на завершающей стадии находится реконструкция Крылатского моста.

  • В Санкт–Петербурге реализован ряд инвестиционных подпроектов по восстановлению ряда исторических объектов в центральной части города.

  • В результате реализации проекта МБРР отремонтировано около 800 км магистральных дорог России.

  • Разработан и внедрен уникальный инструмент – гарантии от некоммерческих рисков. В рамках гарантийной операции по проекту “Морской старт” в космическую отрасль России привлечено более 1 млрд долл. иностранных инвестиций.

  • Построено и сдано в эксплуатацию около 3,2 тыс. квартир общей площадью 274 тыс. кв. м. В результате продажи квартир на свободном рынке в бюджет было выплачено налогов с продаж на 34 млн долл. В результате реализации проекта МБРР общие налоговые поступления составили около 43 млн долл. без учета ежегодных поступлений от налога на недвижимость.

  • Подготовлены, реализованы или находятся на различной стадии реализации около 100 инвестиционных подпроектов на сумму более 600 млн долл., осуществляемых частными предприятиями.

  • Сохранено и открыто более 300 тыс. рабочих мест в дорожном и жилищном строительстве, жилищно–коммунальной сфере, общественном транспорте, нефтяной промышленности и других отраслях народного хозяйства.

  • В 424 многоквартирных жилых зданиях ведомственного фонда проведено энергоэффективное переоборудование систем энерго- и водоснабжения, завершаются работы по проведению аналогичных работ на 309 зданиях.

  • Обновлен автобусный парк в 14 городах России, закуплено около полутора тысяч автобусов, восстановлено более тысячи единиц подвижного состава городского транспорта.

  • В результате реконструкции котельных в четырех городах достигнута ежегодная экономия топлива на сумму около 1 млн долл.

  • Более 1950 лечебно-профилактических учреждений в 42 регионов России обновили фонд медицинского оборудования на 15–30% – поставлено около 550 тыс. единиц оборудования и инструментов.

  • Оснащено 2266 районных и региональных отделов социальной защиты (пенсионных служб) в 77 регионах России вычислительной техникой, организована работа по начислению и выплате пенсий и пособий.

  • Реконструируются 31 школа (22 уже сданы в эксплуатацию), 40 станции водоснабжения и канализации, включая водопроводные сети (33 уже сданы), 9 поликлиник и больниц (6 сданы).

  • Разработаны и внедрены современные IT-системы сбора, обработки и предоставления информации в системе пенсионного обеспечения, органов налоговой службы, контроля за деятельностью финансовых учреждений, развития стандартизации, единого предметного классификатора правовых актов, в сфере сбыта сельскохозяйственной продукции, информации по земельным кадастрам и регистрации земли. Всего внедрено более 20 специализированных информационных систем, охватывающих около половины регионов России.

  • Внедрено и освоено свыше 150 современных технологий, позволяющих обеспечить мировой уровень функционирования систем и оборудования, используемых в ходе реализации проектов МБРР.

  • В процессе осуществления проектов Всемирного банка обучено современным методам управления и производства свыше 50 тыс. специалистов.

  • Результаты аналитических работ, выводы и рекомендации исследований в рамках проектов МБРР были использованы при разработке “Основных направлений социально–экономического развития России до 2010 г.”, утвержденных Правительством РФ, разработке II части Налогового кодекса, принятого Государственной Думой, а также целого ряда других законопроектов.

  • Проведена гармонизация более 500 российских стандартов в наиболее приоритетных областях, что является условием для присоединения России к Соглашениям ВТО.

  • Внедрение конкурсных процедур торгов позволило снизить уровень цен по сравнению с предварительной оценкой на 15–25%, что позволило сэкономить около 300 млн долл. США. Так, в рамках жилищного проекта использование процедур международных конкурсных торгов снизило среднюю стоимость инженерной инфраструктуры в городах–участниках в общей стоимости предполагаемого жилья до 18–22%, тогда как при сложившейся практике выделения земельных участков этот показатель колеблется в пределах 35–40%.

  • Степень участия российских предприятий в поставках товаров, работ, услуг в рамках реализации проектов Всемирного банка зависит от специфики конкретного проекта и колеблется от 10 до 80% стоимости проекта, в частности доля российских консультантов (в общем, объеме использованных средств займов МБРР) составляет 41%, при этом в последние годы наблюдается устойчивая тенденция роста.

  • Остановлено крупномасштабное распространение нефтяного загрязнения в Республике Коми, значительная часть нефтесодержащего шлама захоронена во временных полигонах, а собранная нефть закачена обратно в трубопровод.